Комментарии
Перед белыми партами установлена черная классная доска. На доске текст письма 15-летней девочки Кати Сусаниной своему отцу на фронт, читать которое без слез невозможно:
«Дорогой, добрый папенька!
Пишу я тебе письмо из немецкой каторги. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери.
Несколько слов о матери. Когда вернешься, маму не ищи. Ее расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил ее плеткой по лицу. Мама не стерпела и гордо сказала, вот ее последние слова: " Вы не запугаете меня битьем. Я уверена, что муж вернется назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, отсюда вон». И офицер выстрелил маме в рот...
Папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет, и если бы сейчас ты встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идет кровь – у меня отбили легкие. А помнишь, папа, два года тому назад, когда мне исполнилось 13 лет? Какие хорошие были мои именины? Ты мне папа, тогда сказал: " Расти, доченька, на радость большой!. Играл патефон, подруги поздравляли меня с днем рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню. А теперь, папа, когда взгляну на себя в зеркало — платье рваное, в лоскутах, номер на шее, как у преступницы, сама худая, как скелет,- и соленые слезы текут из глаз.
Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают. Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю белье, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день, в корыте с Розой и Кларой - так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон. "Русе была и будет свинья" – сказал он. Я очень боюсь "Клары", это большая и жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку. Живу в дровяном сарае: в комнату мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба, хозяйка увидела и долго била Юзефу плеткой по голове и спине. Два раза я убегала от хозяев, но меня находил ихний дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня выливали ведро воды и бросали в подвал.
Сегодня я узнала новость: Юзефа сказала, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников и невольниц с Витебщины. Теперь они берут и меня с собой. Нет, я не поеду в эту трижды проклятую Германию! Я решила лучше умереть на родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасет меня от жестокого битья. Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить! Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня. Прощай, добрый папенька. Ухожу умирать.
Твоя дочь Катя Сусанина.
Мое сердце верит: письмо дойдет. 12 марта 1943 г.
Идея увековечить это письмо на школьной доске мемориала принадлежит белорусскому писателю Василю Быкову.